Как я держал оборону против вируса с короной

Корреспондент газеты «Предгорье» не по заданию редакции, а волею недоброго случая попал в инфекционный госпиталь в Лабинске и испытал все «прелести» лечения от двусторонней полисегментарной пневмонии на себе.

В грязной (красной) зоне медработники всегда в костюмах повышенной защиты и выглядят как космонавты. Имена и фамилии пишутся на костюме.

Скажу сразу всем тем, кто отрицает существование новой инфекции: подобная позиция до добра не доведёт. Других слов для «неверующих» я даже подбирать не хочу: ковидидиоты – это в самую точку. Может быть, они заслуживают такой участи – от двух недель до двух месяцев инъекций и высокой температуры, но ведь дело в том, что из-за своей глупости и эгоизма они заразят домашних, а из госпиталя живыми вернутся уже не все…

Кабы знать, где упасть…

Теперь кратко об обстоятельствах заражения. Подхватить «корону» я больше всего опасался в общественном транспорте, но случилось так, что по работе оказался на три часа в легковой машине, в которой, как выяснилось впоследствии, находился человек, инфицированный коронавирусом. В этот же день, 15 июля, у двоих из легковушки поднялась температура, у меня же в субботу, 18 июля, начала болеть голова, а в ночь на воскресенье также стала подниматься температура. 19 июля к середине дня она достигла 38,7, поэтому пришлось выпить парацетамол. Состояние было ужасное: лицо словно в печке, а голова трещала так, что ныли все зубы. Лекарство дало передышку до середины следующего дня, затем опять 38,7, таблетка парацетамола и последующий спад. Вызвал терапевта на дом, мне назначили арбидол и аскорутин, назавтра пообещали взять мазок на наличие коронавируса. Но во вторник до обеда было состояние почти как у выздоровевшего: примерно так же протекало заболевание у одного знакомого – два дня температуры, а потом никаких признаков болезни. Поэтому, когда от врача поступило предложение о госпитализации в Лабинск, я, чуть поразмыслив, отказался. Скорее всего, зря, потому что к вечеру опять поднялась температура, на этот раз 37,7.

Так продолжалось ещё неделю, только после обеда температура с каждым днём понемногу росла – сначала 37,8, потом 38. Наконец, в понедельник, 27 июля, я пришёл к выводу, что шутки плохи и надо принимать более серьёзные меры, чем лечение абсолютно бесполезным и совершенно неэффективным, на мой взгляд, арбидолом. К этому времени уже было известно, что двое из находившихся в машине госпитализированы с подтверждённой коронавирусной инфекцией, один остался здоров. Стало быть, вероятность того, что и я заражён COVID-19, была очень высокой.

В общем, взяли у меня мазок, погрузился я с вещами в машину мостовской скорой и поехал в Лабинск. При выезде температура была всего 37,5, даже подумал, что зря не дотерпел ещё день-два, ведь в инфекционных отделениях лечатся от коронавируса от двух недель до двух месяцев. Однако по ходу поездки стремительно стала подниматься температура и нарастала слабость.

В списках не значится

В Лабинске, как выяснилось, меня не ждали — в списках поступающих я не значился. На выяснение того, кто кому не дозвонился и «потерял» меня, ушло около часа. Внутрь заехал с температурой 38,4.

Ещё больше часа пришлось просидеть в машине скорой в ожидании вызова. Был резкий наплыв больных, впереди стояло несколько машин скорой помощи, сзади подъехали ещё три-четыре. После получаса ожидания сделали компьютерную томографию. Процедура заняла всего пару минут, выяснилось, что поражено 30-40 % лёгких. Сразу вспомнился лабинский реаниматолог Васильченко, у которого поражение составило 25-50 % и он не выкарабкался. Стало совсем невесело. В таком состоянии, конечно, уже вовсе не помышлял о возвращении домой и сразу подписал согласие на госпитализацию и лечение.

Уже не столовая, а палата!

Оказалось, что мест в обычных палатах нет, поэтому положили в столовую второго хирургического отделения, приспособленную под палату. Там к моему приходу лежали три человека. К утру следующего дня все семь мест уже были заполнены. Лечение началось.
К ночи температура упала до 37,8, но стало труднее дышать, руки-ноги покалывало, словно иголками. Это один из первых симптомов нехватки кислорода. К счастью, такое состояние длилось недолго – видимо, свою роль сыграли первые процедуры. Заснуть на жёстком матрасе, через который ощущались все перекрестья крупноячеистой железной сетки потрёпанной временем и больными кровати, не удалось. Правда, рядом раздавались какие-то усыпляющие, тихие бурлящие звуки, подобные тем, какие издают аквалангисты под водой. Утром, когда я разглядел, что к чему, выяснилось, что эти звуки производил аппарат, подававший кислород через маску 47-летнему соседу по палате – у того было 40-процентное поражение лёгких и низкая сатурация (насыщенность крови кислородом), до 85 %. А кислород назначают при падении сатурации до 91 %. У меня, к счастью, при почти таком же объёме поражения лёгких сатурация не падала ниже 96 %, поэтому с кислородным аппаратом тесную дружбу я не завёл.

Вот такая статистика!

У всех, кто лежал в палате, была обнаружена двусторонняя полисегментарная пневмония с различной степенью поражения лёгких и тяжести течения вне зависимости от возраста. Сомнений в том, что это коронавирусная инфекция, практически ни у кого из пациентов не было, но по факту положительный результат тестирования на COVID-19 оказался лишь у двоих, поэтому всем остальным поставили диагноз «пневмония неуточнённая», то есть в статистику заболевания коронавирусом пять из семи просто не попали. Три мазка не дали положительного результата и у меня, поэтому и я в списках заболевших коронавирусной инфекцией фигурировать не буду.

К этому остаётся добавить, что в день моего поступления в госпиталь положили 32 человека. Учитывая, что население шести районов (Мостовского, Лабинского, Курганинского, Успенского, Новокубанского, Отрадненского) и муниципального образования город Армавир, из которых заболевшие поступают в лабинский госпиталь, составляет десятую часть края, резонно предположить, что в тот день в крае в инфекционные отделения поступили около 320 человек. Это без учёта тех, которых отправили лечиться на дому ввиду лёгкого течения инфекции. Официально же в тот день и в соседние число заболевших колебалось в пределах 95-98 человек.

Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй

Эта фраза как нельзя более уместна при описании многоликой коронавирусной инфекции, мимикрирующей порой под безобидную простуду. У кого-то она проявляется только температурой или кашлем, потерей обоняния. У других выкручивает суставы, жутко болят кости. Третьих тошнит и рвёт, у них развивается диарея. Четвёртые начинают задыхаться, иногда даже в отсутствие других симптомов. Поэтому позиция «полечусь дома» чревата тем, что при молниеносном ухудшении состояния, характерном для ковид-пневмонии, оказать помощь просто не успеют. За полчаса-час можно элементарно задохнуться в ожидании приезда скорой, у которой работы сейчас выше крыши – машин остро не хватает. Никто ведь из чиновников, «мудро» определивших в своих больших кабинетах нормативы численности населения на одну машину скорой помощи, не думал не гадал, что придёт момент, когда все эти расчёты и нормативы полетят к чертям собачьим.

Характерно, что большинство заболевших поступали в ковид-госпиталь семьями. И у всех – двусторонняя полисегментарная пневмония различной степени тяжести. Это значит, что социальная дистанция, если её соблюдать, может значительно снизить риск инфицирования. Но кто бы её соблюдал… После окончания карантина люди словно с цепи сорвались. Вместо того, чтобы потерпеть и в этом году посидеть в отпуске дома или отдохнуть в ближайших окрестностях, всем обязательно и очень срочно понадобилось наверстать упущенное — тысячи отправились на моря, в Турцию или ещё куда-то. Всех охватило какое-то массовое помешательство при полном пренебрежении мерами безопасности, словно вместо человека разумного миру вдруг явился человек безумный. И где-то на выезде из дома, затоптанные в грязь, лежат обронённые им мозги…

Лечение

Методики лечения коронавирусной инфекции и пневмонии неуточнённой этиологии одинаковы. Главное – поддержать организм и не дать развиться вторичной инфекции. Для этого – уколы антибиотиков, капельницы и таблетки: цефтриаксон, левофлоксацин, калетра, азитромицин и другие препараты. Иногда кололи в живот гепарин – препарат для снижения вязкости крови, чтобы не образовывались тромбы. Ковид очень коварен: ты посчитаешь себя полностью излеченным, а через пару-тройку недель после выписки из больницы или прямо во время лечения получишь тромбоэмболию лёгочной артерии или инсульт. Поэтому расслабляться можно (но не нужно) лишь спустя месяц после завершения курса лечения.

Наш врач Людмила Алексеевна оказалась доброжелательной женщиной, которая ежедневно приходила к нам в защитном «костюме космонавта» и лично проверяла сатурацию, спрашивала о том, как изменилось самочувствие и в какую сторону. Только вот о результатах исследований КТ и анализов мазков на коронавирус информацию у неё приходилось буквально выуживать по крупинкам. Может быть, это и послужило причиной, что четыре человека из нашей палаты, чувствуя себя вполне удовлетворительно, решили в итоге по заявлению продолжить лечение дома. В том числе и я, чтобы прекратить развитие нескольких побочных эффектов от лечения и убежать от начавшейся в Лабинске аллергии на амброзию, которая могла негативно повлиять на эффективность терапии. Первые дни после выписки по заявлению вроде бы подтвердили верность этого решения, но окончательно судить об этом можно будет лишь к сентябрю.

Кстати, лечение в ковид-госпитале полностью – и это важный факт! — оплачивается государством, иначе оно обошлось бы в кругленькую сумму каждому пациенту: только одна упаковка калетры стоит 7-8 тысяч рублей и более. Используется калетра для укрепления иммунитета, но имеет очень много побочных эффектов, поэтому употреблять её даже при назначении врача следует с большой осторожностью.

Медперсонал

Споры о том, какая профессия важнее, велись испокон веков. Но в год коронавирусной пандемии ни у кого не осталось сомнений, что представители одной из основных и нужнейших профессий на планете – это врачи. Без них мы жили бы, перефразируя слова Горбачёва, совсем недолго и очень плохо. Конечно, это не значит, что другие профессии второстепенны, но, безусловно, оплата труда медработников должна быть одной из самых высоких в стране. Сейчас медикам, работающим с коронавирусными больными, осуществляются доплаты и начисляется ускоренный стаж. А что будет потом, когда пандемия завершится? Всё вернётся на круги своя?

Трудно представить, как выдерживают бешеный темп работы санитарки, медсёстры, реаниматологи, рентгенологи и другие медработники. Санитарки и медсёстры с пяти утра до позднего вечера снуют туда-сюда, зачастую бегом, и всё это в костюмах повышенной защиты без скидки на то, что лето в разгаре и температура воздуха в некоторые дни достигает 36-38 тепла. А снимать костюмы нельзя, невозможно ни пообедать, ни сходить в туалет. Например, в день моего поступления в госпиталь рентгенолог и работники приёмного отделения работали как заведённые без перерыва на завтрак, обед и ужин – им просто было некогда.

При этом график работы у всех самый разный: кто-то в стенах медучреждения находится безвылазно, не бывая дома, ещё с самого апреля, когда Лабинскую ЦРБ перепрофилировали под инфекционный госпиталь. Кто-то отбывает месячную смену. Другие работают три дня, а на четвёртый отдыхают, причём не выходя за пределы территории госпиталя. Такое трудно выдержать, особенно тем, у кого есть семья и маленькие дети. Поэтому работа в ковид-госпитале – это каждодневное испытание на прочность, выдержать которое очень нелегко. Случалось, люди писали и заявление на увольнение, отработав неделю-две в таком режиме.

Это вам не санаторий

Во втором хирургическом отделении, где я лежал, условия резко отличались от палаты к палате. Кому-то повезло с душем и туалетом, кто-то, как я, размещался в столовой. Не было удобств, зато в помещении площадью около 40 квадратных метров имелось место для ходьбы, в отличие от маленьких двухместных палат, где не повернёшься. В коридор выходить разрешалось в масках и только в туалет либо умыться – для тех, кто лежал в простых палатах.

В обоих хирургических отделениях находилось в совокупности 70 человек. Человек 55-60 из них были вынуждены пользоваться общими удобствами, находящимися, прямо скажем, не в лучшем состоянии. Так, кабинка душа для мужчин не работала. Вторая кабинка находилась за женским туалетом, и, чтобы сполоснуться, надо было запирать входную дверь. В этом случае ни искупаться, ни сходить в туалет никто другой не мог. При том двери в душевой были поставлены вверх тормашками и не смещались, а боковая стенка вообще отсутствовала. Кроме того, гофрированный шланг из кабинки кто-то просто вложил в горизонтальную трубу большего диаметра, из-за чего уже через пять минут помывки в душе вода растекалась по полу и даже выходила в коридор. Наша палата проявила инициативу и чуть подремонтировала эту кабинку, поставив дверцы на место и обмотав гофрированный шланг попавшимся под руку полиэтиленовым мешком, благодаря чему вода перестала вытекать на пол и лишь только брызги разлетались через отсутствующую боковину. В дальнейшем нам предложили ходить на помывку в первое хирургическое отделение, где была ванна с душем. Мыться можно было только с восьми вечера до восьми утра, поэтому свободно сделать это можно было часиков в 10-11, когда рассасывалась очередь.

В туалете протекала раковина, сам унитаз был без откидного сиденья, что тоже как-то не улучшало настроения, особенно с учётом того, что почти все страдали от побочных эффектов лечения, а двоих постоянно рвало. В первой хирургии на двери туалета не было щеколды – проходной двор. Может быть, в других отделениях ЦРБ было всё гораздо лучше. Говорят, там даже имелись отдельные боксы. Но в хирургии, первой и второй, было именно так, и возникает вопрос, почему за четыре месяца работы в качестве ковид-госпиталя те, кто отвечают за сантехнику и вообще за состояние материальной базы, не удосужились привести в порядок оба хирургических отделения. Правда, 5 августа для ковидных больных было открыто дополнительно терапевтическое отделение, куда перевели пациентов из первой хирургии, а на их место частично переселили людей из второго хирургического отделения. Стало чуть свободней. Однако, думается, это временно, так как в крае идёт вспышка заболевания коронавирусом, и палаты скоро снова заполнятся до отказа, если уже не заполнились. И всем придётся находиться в этих, отнюдь не санаторных, условиях.

Из минусов также стоит отметить, что вода в кране, холодная ли, горячая ли, была непригодной для питья. Поэтому всем больным надо иметь с десяток, а то и больше, бутылок питьевой воды.

А был ли мальчик?

Как я уже сказал, мне и большинству моих «сопалатников» был поставлен диагноз «пневмония неуточнённая», так как все тесты на коронавирус дали отрицательные результаты. Объяснить это можно несовершенством тест-систем, которые в 30 % случаев дают ложноотрицательные или ложноположительные результаты, а также тем, что коронавирус легче обнаружить во взятых мазках лишь в самом начале заболевания. Поскольку первый мазок у меня был взят на 12-й день заболевания, скорее всего, вирус уже «ушёл вглубь» и в носо-и ротоглотке его просто не осталось. Поэтому официально я вместе с большинством других пациентов, попытавшихся полечиться дома самостоятельно и поздно попавших в госпиталь, «пролетел» мимо статистики по заболеваемости коронавирусом. Есть мнение, что на самом деле к сегодняшнему дню инфицировано уже до четверти всех россиян, просто большинство из них переболели бессимптомно или не обратили внимания на «лёгкую простуду», поэтому ковид-напасть должна скоро притормозить. Отсюда и относительно скромные цифры официально переболевших – менее миллиона. А по факту таких может быть уже 30-40 миллионов.

Однако есть и небольшая вероятность, что моя пневмония была не коронавирусной. Тесты всё-таки отрицательные. Сам я общался на работе и дома ещё три дня (правда, преимущественно с соблюдением социальной дистанции) и никого при этом не заразил. Но, с другой стороны, не слишком ли много совпадений? Из четверых, находившихся в машине, трое слегли в течение трёх дней. Я, например, полвека до того не болел пневмонией – с самого раннего детства, а летом не болел с 2004 года. И вдруг такое совпадение? Вряд ли оно случайно, тем более с характерной картиной вирусной пневмонии.

Как бы то ни было, выводы из всего происшедшего следующие. Коронавирус более чем реален, при этом защититься от него трудно, но можно. А вот в русскую рулетку с ним играть чревато. Поражает он всех – молодых и пожилых, и умирают далеко не всегда только те, кто имеет хронические болезни. Лечиться лучше начинать сразу, а не надеяться, что обойдётся. В большинстве случаев терапия быстро даёт положительный эффект. У меня, к примеру, на следующий день после поступления в больницу было лишь 37,5 и выше температура в дальнейшем не поднималась. При госпитализации надо запасаться вещами на две-три недели, а если течение тяжёлое – и на два месяца. Ну, и следует скептически относиться к статистутке… то есть к статистике, не забывая о принципе айсберга в применении к коронавирусу: у ледяной глыбы видна лишь небольшая надводная часть, примерно так же обстоит дело и с регистрацией заболеваемости COVID-19.

Будьте здоровы и не болейте!

Никита Вагаев.