Правдолюбка Тоня

Жительница Псебая Антонина Шевченко отметила 85-летие. Сегодня она рассказывает о своей нелёгкой жизни

Какой запомнилась война

Антонина Шевченко родилась в 1937 году в Рожкао, где на лесозаготовках трудились отец и мать.

Прожила она там до самой войны. Отец в первые же дни отправился на фронт. Когда пришли немцы, оставшиеся рабочие и дети уехали в Псебай, чтобы не помогать партизанам. Мать Тони с тремя детьми поселилась у родственников на Лягушовке. Было тесно. Но куда денешься? Детвору регулярно отправляли собирать хворост на зиму, чтобы отапливать дом.

Война запомнилась прежде всего голодом и холодом. При том доме, в котором поселилась мать Тони с дочерьми, оккупанты организовали кухню. Повар там был добрый солдат, не немец, а венгр или румын. Иногда, когда рядом не было других солдат, он отдавал детям остатки еды.

Воевать повар совсем не хотел – его мобилизовали принудительно.

Уроки на песке

После окончания оккупации дети, среди них и Тоня, пошли в начальную школу – в «гондарьку» на улице Первомайской. При этом писать было нечем и не на чем. Порой объяснять материал учителям приходилось, рисуя палками по земле, специально усыпанной песком, или складывая мелкие камни для счёта. При этом отношения между детьми и учителями были самые доброжелательные.

— Не было такого, как сейчас, — говорит Антонина Павловна, — когда ученики и педагоги словно стоят по разные стороны баррикад. Тогда мы все держались вместе, были дружнее — действительно единым народом, победившим фашизм. Учителя нам тогда казались старенькими, очень добрыми. Они поддерживали нас во всём.

Лесная жизнь

После окончания школы Антонина устроилась на лесозавод, строгала на станке приклады для ружей и другие деревянные изделия. Трудились там в три смены. А потом перешла учётчицей в леспромхоз «Астраханькорабльтрест», который заготавливал лес в заповеднике. Научилась ездить на лошади — с участка на участок, обошла и объездила практически все тропки северо-восточной части заповедника. Такая жизнь быстро стала знакомой и привычной: Антонина ставила срубленный на делянках лес на учёт, а затем его сплавляли вниз по реке.

Однако на лесных дорогах можно было нарваться и на приключения, например, встретить крупного зверя. Однажды Антонина с подругой, отправившись за табаком (у работников он периодически заканчивался, вот и посылали гонцов восполнить истощившиеся запасы), увидела медведя-шатуна, который пил воду из речки. Девчатам повезло – медведь был настроен мирно.

В другой раз, когда везли продукты на Умпырь, лошадь чего-то испугалась, взбрыкнула и понесла. Антонина ударилась головой о ветку, её вышибло из седла. Животное протащило девушку в положении вниз головой больше 100 метров. Тоня оборвала сухожилия на ноге, и эта болячка навсегда осталась с ней.

Здесь, в заповеднике, познакомилась Тоня и с будущим мужем. Тот, отслужив на подводном флоте, вернулся из армии с подорванным здоровьем после произошедшей на подводной лодке декомпрессии. Поженились, но семейная жизнь не оказалась достаточно долгой: через 12 лет после демобилизации муж умер.

После смерти мужа Тоня ушла с работы в лесу и устроилась на швейную фабрику – так было легче присматривать за ребёнком. На фабрику требовалось много рабочих рук – людей после войны остро не хватало. Сначала была ученицей швеи. У Антонины всё получалось. Швейную науку она схватывала на лету. Скоро Тоня уже работала самостоятельно, потом стала контролёром ОТК, мастером, начальником цеха, а затем и начальником ОТК.

Фабричный труд часто сменялся трудом в поле. Женщин посылали помогать колхозу в сборе урожая – и картошку собирать, и снопы складывать. С каждой бригады брали несколько человек, во главе ставили Антонину как начальника цеха.

— Я многому научилась у людей, — вспоминает Антонина Павловна.

— Были хорошие, добрые, у которых можно что-то перенять. Их было очень много. Но попадались и другие. Им спуску старалась не давать.

На фабрике проработала больше 30 лет. Из-за моего характера меня три раза снимали с должности – не была я удобной и шёлковой. Помню, как-то начплана сделала новое положение по оплате труда, согласно которому если один человек из бригады опоздал, прогулял или допускал процент брака больше определённого числа, то вся бригада лишалась прогрессивки. Я, увидев это положение, — сразу бегом к начплана: «Ну разве так можно с людьми поступать?»

Удалось убедить. До сих пор бывает, что люди нет-нет да и вспомнят о том, как я отстояла им прогрессивку.

На вольных хлебах

Антонина ушла в торговлю, ездила по всему Краснодарскому краю сбывать продукцию.

— Помню, был случай. Пришёл военный, выбирает куртку, а я ему говорю: «Мужчина, это не ваша куртка, вам вот такая, другого цвета, подойдёт». А он: «Нет, возьму только эту». Ну, я ему сказала, что завтра буду тоже торговать, пусть приходит, сможет обменять. И точно – пришёл. Когда он стал рассказывать жене, какие цвета были и какую куртку он выбрал, та отправила его менять: «Ну тебе ведь продавец сказала, почему не послушал?»

Лет пять Антонина торговала, а потом ей предложили вернуться на швейную фабрику, помочь поднять качество продукции.

Антонина Шевченко и на пенсии активно интересуется жизнью. Пока позволяло здоровье, участвовала в деятельности поселкового совета ветеранов. Да и сейчас поддерживает контакты с советом. Жалеет лишь об одном: быстро пролетают годы, будь человеческая жизнь длиннее – столько всего можно было бы успеть ещё сделать!

Андрей Логинов. Фото автора.