Долгая дорога к сыну

Мостовчанин Дмитрий Силенко преодолел трудный и опасный путь, чтобы встретиться с сыном, который участвует в специальной военной операции.

Решение принято

— Володя полтора года назад вернулся из армии, работал в строительной компании, — рассказывает Дмитрий Эдуардович. — В мае я узнал о его визите в военкомат и поинтересовался, зачем он туда ездил. Владимир ответил, что хочет служить по контракту. Я попытался отговорить. Ему в декабре исполнится 22 года, ещё очень молодой. Но он настоял на своём, и я подержал его, как настоящего мужчину. Когда жена и дочери узнали об этом, не могли найти себе места. Укоряли меня, что не смог на него повлиять.

6 сентября Дмитрий Силенко отвёз сына в лабинский военкомат. Там собрались мужчины от 35 лет. Сердце отца сжалось — ровесников Владимира среди мобилизованных не было. А сын никак не отреагировал на это, лишь пообещал звонить при первой же возможности.

Его приписали в мотострелковую дивизию и увезли в Краснодар. Оттуда должны были отправить на учёбу в Дагестан, но Владимир оказался в Ростове и подписал контракт. Сутки с ним не было связи. Потом он позвонил и сказал, что уже находится на Украине. После обучения их перебросили в Запорожскую область.

Основным обмундированием Володя был обеспечен. Начинало холодать, и родители отправили ему деньги на тёплые вещи. Когда бойцов вывозили в город, им удавалось сделать покупки.

Раз в неделю сын исправно звонил родителям, посылки просил не отправлять, всё равно не дойдут. Однажды им пообещали доставить гуманитарку, но машина до них так и не доехала.

Затем дивизию, в которой служит Владимир, дважды перебрасывали на другие места. Долго не было звонков. Позже он сообщил, что находится примерно в 10-15 километрах от фронта.

Связь нужна

— Когда прошли референдумы о вхождении в состав России ДНР, ЛНР, Запорожской и Херсонской областей, я решил, что теперь туда можно спокойно поехать, — говорит Дмитрий Силенко.

— Поделился с сыном своими планами, он не поверил. Когда понял, что не шучу, обрадовался, с боевыми товарищами написал список необходимых вещей.

— В первую очередь нужны были рации. От контрольно-пропускного пункта до их расположения 500-700 метров, связи никакой нет. Ещё просили тактические перчатки, разгрузочные боевые пояса с подсумками для патронов и гранат. Сын — гранатомётчик, ему нужны были шумопоглощающие наушники. Из еды ребятам хотелось сала.

Денег на это не хватало, потому большую часть пришлось занять. Много средств ушло на экипировку. В Мостовском удалось купить рации по 2500 рублей, перчатки, термобельё и продукты. Остальное добирал по пути, в Краснодаре, Славянске-на-Кубани. Купил всё, кроме наушников. Цена на них оказалась слишком завышенной -10000 рублей.

Пути разошлись

— Я рассчитывал управиться за четыре дня, — продолжает Дмитрий Эдуардович, — созвонился с Юлией Таракановой, которая вместе с другими добровольцами организовала сбор гуманитарной помощи для наших бойцов. Узнал, куда конкретно они везут груз и как туда добираются. Поехать с ними не получилось. Волонтёры должны были ещё добрать гуманитарку. Они дали номер телефона женщины из Геленджика. Та попросила подождать до субботы. «Мы купим УАЗ и вместе поедем», — предложила она. Этот вариант мне тоже не подошёл. Дело в том, что сын не всегда бывает на связи. До ближайшего блокпоста ему нужно идти 10 километров и то, если его отпустит командир. Мы с ним уже определили дату и время. Ориентировочно он должен был ждать меня с 16 до 17 часов. В общем рискнул поехать сам.

Опасность поджидала на каждом шагу

Для легковых машин путь по крымскому мосту был открыт. В очереди Дмитрию Силенко пришлось постоять пару часов. Пока его проверили, прошло ещё время. Он доехал до Керчи, переночевал. Утром на таможне увидел много людей. Волонтёры предлагали беженцам еду и напитки, канал «Россия 24» снимал репортаж. В кадр попал и наш земляк.

Он рассказал, что держит путь к сыну.

На таможне его не пропустили. Никто не объяснил, почему. Возможно, потому, что там идут боевые действия. На возмущения таможенники только развели руками.

— Отъехал на стоянку и не знал, как дальше действовать. Денег было впритык. Вдруг на телефон пришло сообщение о поступившей на карточку зарплате, и сразу возникла мысль ехать через Таганрог. По карте было понятно, что нужно сделать целый круг и проехать 1100 километров. Но это не могло остановить меня. Тут звонит сын, он уже добрался до блокпоста. Узнав, что не успеваю, Владимир расстроился. Потом его могли не отпустить. Мы договорились, что на следующий день в то же время я точно буду у него, хотя сам не знал, что меня ждёт впереди. Больше всего боялся не довести гуманитарку, ведь её очень ждали.

На таможне между Ростовской областью и ДНР Дмитрий Силенко вновь застрял на несколько часов. Благо в этот раз его пропустили. Он «летел», не понимая куда.

В Мариуполе пропала связь, и мужчина растерялся: кругом — разрушенные дома, чёрные от взрывов. Без слёз на город нельзя было взглянуть.

Дмитрий Эдуардович начал спрашивать у строителей, как проехать, но они не знали, сами прибыли со всех уголков России. Указал путь местный житель.

Дорога была более — менее нормальной. Ремонтировать её начали сразу, как только закончились масштабные бои, но местами не разминировали. Флажки и белые ленты указывали, что заезжать на обочину опасно.

В Запорожской области заработала одна сим-карта, и начались проблемы со связью. Когда сыну удалось созвониться с отцом, он заверил, что будет ждать до последнего.

— Пока доехал до Мелитополя, уже стемнело. Не знал, что там действует комендантский час. На блокпосту меня остановили, проверили. Объяснил, куда еду, спросил, как добраться до нужного посёлка. Оказалось, что с таким названием много населённых пунктов. В итоге кое-как разобрались. Помчался через поля и заблудился. С трудом в кромешной тьме доехал до деревни. Постучал в первую попавшуюся дверь. Хозяин дома объяснил дальнейший путь. Через три деревни опять заблудился, зато узнал, что мчусь не в ту сторону. Сын позвонил, посоветовал возвращаться в Мелитополь и оттуда ехать другой дорогой. На посту меня предупредили, что скоро начнётся комендантский час и вряд ли пропустят дальше.

Так и случилось. На выезде из города остановили военные с автоматами и отчитали. Там действительно сложилась опасная обстановка, диверсанты совершают вылазки, поэтому комендантский час начинается на полчаса раньше. Узнав, что отец едет к сыну, они предложили ему переночевать в городе и потом двигаться дальше. Но времени у Дмитрия Эдуардовича уже не было. Военные предупредили его, что впереди будет много блокпостов, с бойцами из ОМОНа и ДНР ещё можно договориться, а чеченцы не пропустят — у них всё строго.

В это время позвонил Володя и попросил передать телефон одному из постовых. Слушая их разговор, отцу казалось, будто беседуют два друга. Бойцы больше не стали задерживать путника.

На следующем блокпосту его грозно встретили чеченцы. Когда выяснили, что отец едет к сыну, позвали старшего по званию. Тот тоже поговорил с Володей по телефону, как с близким человеком, и заверил: «Брат, мы поможем ему».

— Чеченцы спросили, не страшно ли мне. Я ответил, если сыну не страшно, значит, и мне нечего бояться. Они вспомнили фильм «Отец солдата», где герой с боями дошёл до Германии в поисках сына, пожали мне руку и объяснили, куда двигаться. Доехал до ОМОНовцев. Те после проверок чеченцев даже не стали препятствовать. Около 23 часов, подъезжая ещё к одному посту, из-за усталости забыл включить свет в салоне. Налетели автоматчики и предупредили, что во время военного положения могли и расстрелять. Я постарался разрядить обстановку, сказал: «От чеченцев ушёл, от ОМОНовцев ушёл и от вас уйду». Они улыбнулись, расспросили, как я там очутился. Сын звонил мне постоянно. Он объяснил им своё местонахождение. Военные указали по карте, куда мне ехать. Предупредили, чтобы не сворачивал с пути, иначе можно нарваться на мину.

Цель достигнута

Владимир ждал отца с другом. Когда тот подъехал, собрались все, кто был на КПП. Бойцы жали ему руку, радовались, говорили много добрых слов.

Володя опаздывал на дежурство, нужно было проехать ещё 10 километров. Дорога шла через лесополосу. Вдруг из темноты выскочили четверо автоматчиков. Ребята из машины крикнули им: «Свои». Те попросили добросить их до деревни. Позже выяснилось, что это разведчики. Они устали, и машина оказалась как нельзя кстати.

— Четверо бойцов с оружием, сын, его друг и я с трудом уместились в автомобиле. Мы вернулись обратно километра на три. Разведчики назвали мою «Калину» бронетранспортёром, потому что там кроме БТР, танка и НИВы ничего не проедет. Довезли их и сами добрались до нужного места. Спустились в лесополосу, на дороге оставлять машину нельзя: может коптер разбомбить или наша техника в темноте раздавит. Сын отчитался, что прибыл, и поспешил на дежурство. Вдалеке грохотало. До линии фронта было 10-15 километров, но ребята сказали, что можно не беспокоиться. Я уснул в машине.

С утра отец с сыном не могли наговориться. Другим солдатам тоже хотелось пообщаться с человеком, который преодолел долгий путь и доставил им всё, что просили. Защитники рассказали, что сейчас им стало легче. У них есть экипировка, спальные мешки, питание улучшилось, иногда даже баню привозят.

Подошёл к Дмитрию Силенко и командир. Он искренне благодарил за рации, без них было туго. Командование и солдаты ждали проверку, поэтому долго там оставаться было нельзя.

Владимир предложил отцу два-три часа переждать в ближайшей деревне, но потом они прикинули, что опять будут проблемы с комендантским часом. Дмитрий Эдуардович попрощался с сыном и поехал назад.

— На обратном пути на блокпостах меня уже не задерживали. Ехал не торопясь и в светлое время суток мог разглядеть, что творится там. Кругом стояли сгоревшие танки, бронетранспортёры, где-то шли учения. В какой-то момент показалось, что снимают кино. Но тяжесть на душе напомнила о реальности событий. Всю дорогу задавал себе вопросы: «Что будет дальше? Выживут ли ребята?». Они рассказали, что неделю назад бывший командир отпустил их в город, а сам поехал на передовую за ранеными и там погиб вместе с ними.

— Сын поделился планами?

— Да, в декабре, когда истекут три месяца по контракту, его могут отпустить домой на пару дней. Потом опять вернётся туда, говорит: «Я пацанов не брошу». А с ним служат мужики лет под 40, только один парнишка из Новороссийска его ровесник. Если их дивизия не поменяет место расположения, думаю ещё к ним поехать. Но лучше пусть всё поскорее закончится.

Виола Крапивина. Фото предоставлено Дмитрием Силенко.