Жил-был Юра Комаров

27 сентября корреспонденту газеты «Предгорье» Юрию Комарову исполнилось бы 50 лет.

Жил-был Юра Комаров. Жил не в сказке, а в действительности – такой, какой она бывает, со всем огромным разнообразием её красок и оттенков: чёрных, белых, пёстрых, летних и осенних, радостных и грустных и многих-многих других, — которые чуть ли не ежедневно неповторимым рисунком наносятся на человеческую жизнь. И эта жизнь никак не получается простой и лёгкой, она разная. Всякое случалось и у Юры Комарова.

Давным-давно, когда меня ещё не было на свете, и чуть позже, когда я только-только появился, в конце восьмидесятых, молодой Юра Комаров, которому едва перевалило за двадцать, уже писал статьи в газету «Предгорье». На её страницах он волновался за молодёжь, боролся с равнодушием, скукой и пустотой в людях и вокруг. Писал своим индивидуальным почерком: искренне, эмоционально и очень талантливо. В старой газетной подшивке, в тех далёких текстах остались живые отпечатки его души. Благодаря им эти тексты и сегодня играют красками, волнуют и трогают не меньше, чем читателей того времени.

Знаете ли вы, что Юра Комаров писал стихи? Его без всяких сомнений и натяжек можно назвать настоящим поэтом. Он знал в поэзии толк, очень её любил, а также сам имел большой поэтический талант, которым замечательно владел. Не знаю, когда точно Юра Комаров начал писать стихи (скорее всего, очень давно), но до самого последнего момента он продолжал сочинять. Вообще, мне кажется, поэзия была самым главным и любимым делом его жизни. Я неуверенно говорю «кажется», потому что всё же немногие знали, что по-настоящему происходит у него в душе.

Юра Комаров мало с кем общался вокруг. В последние годы у него было два дома: редакция, где он по будням проводил с нами большую часть светового дня, и интернет, куда он уходил после работы. Его квартира, часто пустая и одинокая, оставалась лишь фоном для той жизни, какую называют виртуальной. Но для Юры Комарова она такой не была. В интернете кипели самые настоящие страсти, велись жаркие споры, здесь жила его поэтическая страничка, тут находились единомышленники, друзья и недруги.

Кое-чему очень важному волей-неволей он научил нас, своих коллег. Тому, что сегодня называют толерантностью, или, говоря по-иному, терпимому, уважительному отношению к привычкам, принципам, образу жизни другого человека. К счастью, мы смогли без всяких предрассудков принять его таким, какой он есть. И, по-моему, это сделало нас самым близким, дружным и свободным коллективом среди любых других организаций района. Лично я этим фактом очень горжусь.

Юре Комарову никто бы не дал настоящих лет. Он выглядел намного моложе своего возраста, в том числе по причине молодости души. С ним было легко общаться, запросто удавалось пошутить, подурачиться. Он всегда первым поддерживал несолидные для взрослых дядек сумасшествия, которые мы придумывали на каждый праздник 8 Марта для женщин редакции. И этой весной Юра Комаров ещё живой, как всегда, трогательно читал стихи, от души смеялся и играл свою неповторимую, но, к несчастью, последнюю роль в нашем мужском шоу.

Не так давно у Юры Комарова родился внук. То ли в шутку, то ли нет, когда малыш подрастёт, он обещал отвезти его в Париж, чтобы там вместе плюнуть с Эйфелевой башни… Плюнуть, на многое махнуть рукой, в том числе и на своё здоровье. Для него это было нормальным. Зная, что серьёзно болеет и к чему это может привести, он почему-то не лечился и занял отрешённую позицию. Будь что будет! В ней есть всё: и глупость, и смелость. Он верно, как будто не боясь, шёл навстречу смерти, слушал её тихий шёпот в пустой одинокой квартире и, никому об этом не говоря, как ни в чём не бывало, приходил в редакцию, приветливо здоровался и, как всегда, шутливо коверкая слово «кофе», предлагал:

— Может, кофа?

Дмитрий Бунтури. Фото автора.

P.S. Юрий Комаров не только сам писал стихи, но и, конечно же, любил творчество других поэтов. У него был хороший поэтический вкус. Вот любимое его стихотворение авторства Гая Фридмана. Кажется, будто оно о нём…

Верните мне крылья!

Ему при рожденье обрезали крылья.
И мать, и отец – они были не против.
«Пусть будет как все».
«Да, пускай».
Порешили.
Они волновались немного, но вроде

Он рос совершенно нормальным ребёнком:
Кормился, как следует, маминой грудью
И пачкал, как все поначалу, пелёнки –
Зародыш одной из бесчисленных судеб.

Он быстро взрослел и однажды, под вечер,
Спросил, указав на неровные шрамы,
Спиной повернувшись,
Ткнув пальцем за плечи:
— Скажи мне, пожалуйста, что это, мама?

Ответила мать: «Не волнуйся, сыночек,
Ты точно такой, как обычные люди».
Но он был умён, он читал между строчек,
Он очень хотел докопаться до сути.

Когда он всё понял, почуял скорее,
Он плакал три дня от тоски и бессилья,
А после, пуская воздушного змея,
Шептал еле слышно: «Верните мне крылья…»

Он стал по ночам забираться на крышу,
Гулять, закрывая глаза, по карнизам.
Ему всё хотелось повыше, повыше…
Знакомые это считали капризом.

Он жадно смотрел на летящие близко
В шальных небесах журавлиные стаи.
Потом он исчез. Но осталась записка:
«Прощайте. Не ждите. Люблю.
Улетаю…»