Времена на хуторе с пролетарским названием

В хуторе Пролетарском Мостовского городского поселения живут люди, работают в районном центре, воюют на СВО, ездят по вахтам, заботятся о пожилых родственниках, воспитывают детей и надеются на лучшее.

Великое переселение

К концу XIX века центральная часть России испытывала острый недостаток пахотных земель. Отмена крепостного права в 1861 году дала свободу 23 миллионам крестьян, но не решила земельный вопрос. Поэтому назрело переселение части земледельцев из центральных губерний туда, где, по их представлениям, имелась свободная земля. Одной из таких территорий считался регион Северного Кавказа, который в результате длительной военной кампании закрепился за Российской империей. Но вожделенная кубанская земля с 60-х годов XIX века была занята казаками Кубанской области. Положением о заселении предгорий, утверждённым Высочайшим Указом 10 мая 1862 года, устанавливались нормы наделения землёй: 20-30 десятин — рядовым казакам и до 200 десятин — урядникам и офицерам. Переселенцы, которые не были казаками, не имели прав владеть землёй. Основная масса «мужиков» арендовала участки или нанималась в батраки. Кардинально решить земельный вопрос было по силам советской власти, которая реквизировала поместья, уравняла в правах всех собственников и ввела в оборот целинные и залежные земли.

В начале 20-х годов пустоши и часть казачьих наделов между селом Мостовым и станицей Губской объединили в единый земельный участок площадью 1800 десятин. «Организуем коммуну, передадим землю, поможем скотом и инвентарём», — решили руководители Майкопского исполкома, который был центром волости. Для формирования коммуны в Губской собрали около 100 иногородних с семьями, выделили участок под строительство хутора, и началась самостоятельная жизнь коммунаров.А поселение, где они строились, назвали Пролетарским, что соответствовало большевистскому тренду.

Становление

О первых годах пролетарской коммуны рассказала Любовь Рычагова, родившаяся на хуторе:

— Моя мама Лукерья Рычагова и её муж Павел Рычагов переехали в Пролетарский в 1923 году из Губской, так как там для их семьи не было земли. В станице мама вместе с мужем батрачили на местных хозяев и снимали комнату в чужом доме. Они были грамотными людьми. Павла Михайловича назначили секретарём сельского совета, а мама занималась домом и ухаживала за скотом.

О военных годах Любовь Васильевна знает со слов Лукерьи Михайловны.

— Павел Рычагов перед войной находился в командировке и в начале осени 1941 был мобилизован на фронт. Мама осталась с тремя детьми на руках. Жили за счёт подсобного хозяйства и небольших продуктовых запасов. В августе 1942 года предгорье захватили немцы. Однако в Пролетарском их не было. Иногда наезжали румыны, воровали кур. В нашем дворе они зарезали и забрали свинью. Что интересно, некоторые женщины сожительствовали с румынами, и даже прижили от них детей. Конечно, это нехорошо, но слов из песни не выкинешь. В окрестностях хутора не было партизан и не зверствовали каратели. Так что оккупацию пережили без жертв, хотя опасались ухудшений своего положения, — закончила повествование женщина.

Рассказ Любови Рычаговой дополнил Анатолий Иващенко, старейший житель Пролетарского:

— Мой отец Даниил Павлович прибыл на хутор одним из первых. Работал на разных хозяйственных должностях, а в начале войны ушёл на фронт. Я родился в его отсутствие и всю жизнь прожил на хуторе, исключая время службы в армии. Тогда удивляла частая административная чехарда. В 1960 году призывался в армию из Псебайского района, а вернулся в 1963-м в Лабинский район. В штабе писари не знали, куда выписать предписание и проездные документы. С 1922 по 1939 годы хозяйство работало в виде коммуны, с 1939 по 1956-й на её базе действовал колхоз «Пролетарский». Потом его присоединили к колхозу «Путь к коммунизму». С 1961 года хозяйство реорганизовали, а отделение в Пролетарском передали колхозу имени Димитрова, центральная усадьба которого располагалась в Беноково. В начале 50-х жили трудно. Хлеб убирали руками. Мужики косили литовками, женщины вязали снопы. Из Мостового на быках доставляли прицепные комбайны. Ими молотили пшеницу, кукурузу и ячмень. Через 10 лет появились новые комбайны. Их таскали тракторами. Стало легче, да и доходы увеличились. «Пришёл Маленков, поедим блинков», — шутили мужики, довольные послаблениями. После армии я работал возчиком. Доставлял доярок, полеводов и возил молоко в Переправную. Бывало, довезёшь фляги, молоко скисло, а сливки превратились в масло.

Своими воспоминаниями поделился Николай Рычагов, чей дед стал хуторянином в 1922 году:

— Первым председателем коммуны избрали коммуниста Стрелкова. Он, наверное, был толковым хозяйственником, раз руководил предприятием в самое трудное время, до 1939 года, пока его не убили бандиты. После войны управляли коммуной и созданным колхозом Михаил Иванович Шкурко и фронтовик по фамилии Ткаченко. На различных должностях работали Савелий Гапонов, Дмитрий Новосельцев, Николай Рычагов, Николай Иващенко. В в школе, детском саду, клубе и фельдшерском пункте трудились Фёдор Жеребцов, Вера Даниленко, Пелагея Данилова, Мария Лактионова, Галина Сергеева.

Послевоенные будни

Угодья колхоза «Пролетарский» в послевоенное время составляли почти 2000 гектаров, в том числе 360 гектаров пахотных земель. Работали полеводческая и огородная бригады, имелось дойное стадо в 600 голов. В хозяйственной зоне появились склады, зерноток, а у реки Губс построили овчарню, конюшню и пасеку. На хуторе открыли детский сад, малокомплектную начальную школу, магазин. Для ведения самостоятельного хозяйства колхоз построил кузницу и столярную мастерскую. Увеличилась и территория Пролетарского. Руководство колхоза пригласило землемеров. Те нарезали новые улицы, наметили места для клуба, машинно-тракторной станции, колхозных складов, ещё одной школы и фельдшерского пункта. К 70-м годам Пролетарский достиг своего расцвета. Население составило 260 человек. Хозяйство насытилось техникой.

Вера Ракивненко с 1973 года работала фельдшером. Вот что она рассказывает о советском периоде жизни хутора:

— В Пролетарский попала по распределению. В Лабинске, в райздравотделе, направили именно сюда, пообещали жилое помещение в одном здании со служебным кабинетом. Работа была сложная. Обслуживать приходилось пять хуторов. Пешком или на попутных машинах добиралась до больных, а потом посещала детские сады и школы. Осенью и зимой на дорогах грязь, натопчешься в резиновых сапогах, к вечеру ноги гудят. В 80-х годах фельдшерский пункт перевели на хутор Первомайский, где я проработала до пенсии. К тому времени ситуация с дорогами улучшилась. Улицы отсыпали щебнем, асфальтом покрыли дороги между хуторами. На полную заработал клуб. Там демонстрировали кино, устраивали танцы под радиолу, а на праздники приглашали артистов с концертами. Жили хорошо. Была работа, платили достойную зарплату. Кроме этого, почти все колхозники держали скот и птицу. Помогали продуктами детям, а излишки сдавали в пункт кооперации.

А что сейчас?

Только жалко, что советская власть закончилась, а после неё наступила разруха. Разорилось хозяйство. Поля прекратили обрабатывать. Дороги заросли грязью. Дом культуры превратился в руины, а жителей осталось меньше сотни.

Разъезжаются и мрут пролетарцы, а новые переселенцы не настроены любить землю. Скитаются по шабашкам, считают пособия и думают, как устроиться на заработки. Умирает хутор Пролетарский. Печально всё это.

Справка «Предгорья»

Хутор Пролетарский расположен близ реки Губс, в девяти километрах на юго-восток от посёлка Мостовского.

Время образования – 1922 год. По официальным данным на 2020 год, население составляет 155 человек.

Название единственной улицы – Красная. 

Хутор газифицирован, уличное освещение имеется на условиях оплаты за потреблённую электроэнергию собственниками объектов.

Хозяйствующие субъекты, учреждения и организации отсутствуют. Торговое предприятие – одно, магазин смешанного типа.

Алексей Модылевский. Фото автора.