Видела фашистов вживую

Наша землячка Нина Цаплина подростком испытала на себе тяготы оккупации. Сегодня мы публикуем её воспоминания.

Нина Андреевна долгие годы работала учителем. Своими воспоминаниями она делилась с учениками и отрядом юных поисковиков под руководством педагога-организатора псебайского ДДТ Валентины Хапёрской. Нина Цаплина ушла из жизни, но сохранились факты, которые проливают свет на прошлое.

О начале войны Нина узнала от отца. 22 июня 1941 года он вместе с другими рабочими псебайского лесозавода мазал хату кузнецу Голубову. Там и услышал страшную сводку. Вернувшись домой, мужчина выпалил: «Война, германец напал на Советский Союз». На следующий день отцу пришла повестка из военкомата. 27 июня Нина с мамой пошли провожать его на фронт. В тот день мобилизованные собрались у сельсовета. Вся площадка перед ним была заполнена людьми, стояла полуторка с опрокинутым бортом, а из репродуктора доносился марш «Прощание славянки».

Когда объявили отправку, начался страшный крик. Потеряв сознание, упала одна многодетная мать. Она будто чувствовала, что видит мужа в последний раз. У многих женщин было такое же предчувствие. Отец Нины крепко прижал к себе дочь и запрыгнул в кузов. Машина рванулась с места, и только пыль заклубилась по дороге.

16 августа 1942 года враги появились на улицах Псебая. В первые же дни они создали полицию и избрали старосту. Начались аресты. 20 августа расстреляли четырёх человек: Шилова, Дымского, Токарева и Филина. Тела палачи бросили в сливную яму при вражеской кухне (район нынешней автостанции). Всего в Псебае за время оккупации было убито 14 человек.

Гитлеровцы гоняли детей на строительство железной дороги. Гравий для этого грузовики вывозили из Псебайки и Лабы. Когда машины скапливались, то становились удобной мишенью для наших самолётов. Бомбили воздушные стрелки и гитлеровский гараж. Одна из бомб угодила в левое крыло школы, где находился госпиталь оккупантов. Был убит хирург и несколько солдат.

Позже жители узнали, что к ним прилетали отважные лётчицы Таманского женского авиаполка. Зенитки нацистов располагались у нынешнего стадиона и в районе урочища «Каменная ломка». Чаще всего бомбы падали именно туда.

— Как-то в проулок зашла колонна гитлеровцев — егерей, — вспоминала Нина Цаплина.

— Дойдя до нашего дома, они повалили звено забора и разошлись по всему саду на отдых. Самый здоровый из них начал ботинками бить по яблоне. Кора летела в разные стороны, а плоды сыпались на землю. Пришли ещё двое фашистов с мешками и тесаками и начали собирать наш урожай капусты, а мама смотрела в окно и плакала.

В Псебае оккупанты расселились по кварталам. К нам в зал они притащили огромный топчан с тремя полками и соломенными матрасами. На нижних полках спали пожилые солдаты Жорж Бухнер и Иосиф Гастроштер (их фамилии запомнила по письмам, которые почтальон оставлял на полке в коридоре), наверху — парень Вилли. Потом пришли ещё пятеро фашистов и полезли спать на сеновал. Мама была в ужасе: там она прятала мешок с лучшими вещами из сундука. Утром, когда незваные гости ушли, она побежала туда. Оказалось, что этот мешок они использовали как подушку и не тронули их добро.

Полицаи же рыскали по домам, забирали всё, что им нравилось. Мама не хотела отдавать шапку отца, отороченную мехом, но один из предателей сказал: «Добром не отдашь Андрееву шапку, так явятся фашисты, а у них разговор короткий». Женщине пришлось уступить.

К другим жителям полицаи приходили с гитлеровцами. В доме Шиловых, где глава семьи Яков Васильевич находился на фронте, они рылись в сундуках, выбрасывая вещи на пол. Когда жена фронтовика наклонилась, чтобы убрать их, её ударили ногой в живот и перебили желчный пузырь. Вскоре она умерла.

Скот у людей оккупанты не трогали, по лесу бродили бесчисленные стада брошенной колхозной живности. За зданием нынешней полиции враги устроили бойню. Кровь по деревянным желобкам стекала в Псебайку. Все отходы на машинах они вывозили в конец улицы Советской и скидывали в яму. Там всегда было много людей, которые кормились этими отходами.

Ещё Нина Андреевна рассказывала, что в районе бывшего лесозавода располагался концлагерь. Он захватывал часть сада, где стоял домик охраны. Жена квартального Варвара стирала там бельё и свободно передвигалась по лагерю. Она предупреждала — близко не подходить, а бросать еду пленным через изгородь. Нина с друзьями в вёдрах носили туда картошку, сушки, огурцы, куски хлеба. Голодные, измученные солдаты накидывались на еду.

Охранники не обращали внимания на детей. Лишь один фриц кричал им вслед и грозил автоматом. Он же всё время ходил с доской и безжалостно бил пленных. В конце ноября узников построили в колонну и погнали в сторону заповедника.

Новый 1943 год фашисты отметили весело и шумно. Грохот от стрельбы слышался повсюду. А в конце января они уже убегали, поджав хвосты. Люди вздохнули с облегчением, но до победы было ещё далеко. В каждом доме ждали возвращения фронтовиков.

— Вестей от отца не было, но верили, что он жив, — говорила Нина Цаплина, — пока на наши многочисленные запросы не пришло извещение о том, что отец погиб 29 ноября 1941 года.

Виола Крапивина. Фото предоставлено Ольгой Цаплиной.