Сегодня
19 марта
Валюта
91.87
99.97

Дед прятал меня от фашистов в яме

Ежегодно, 26 января, мостовчане отмечают знаменательную дату – День освобождения района от немецко-фашистских захватчиков. Грустно сознавать, что свидетелей тех страшных дней остались уже единицы. Ведь только по их воспоминаниям можно восстановить полную картину произошедшего.

 

 

Во время оккупации района Владимиру Харченко было всего 14 лет, но он запомнил и сохранил ценные факты нашей истории.

 

 

Раньше труженик тыла Владимир Харченко рассказывал только близким, как выжил в лихолетье. А сейчас, на склоне лет, он решил поделиться своими воспоминаниями об оккупации станицы Губской с читателями газеты «Предгорье». Важно, чтобы крупицы истории не исчезли со временем, считает он.

— Шла война, немцы подходили всё ближе и ближе к нам, — вспоминает Владимир Леонтьевич. — В июле 1942 года станичникам сообщили, что фашисты уже в Лабинске и скоро появятся в Губской. Кто-то попытался спрятаться от них, а мы не стали. Ждали в своём доме. У нас была многодетная семья. Отца забрали на фронт. Дед и мама справлялись с детворой. Дом у нас был аккуратный и добротный. Перед приходом врагов мама, как смогла, порубила его тяпкой, чтобы жилище не приглянулось им. Никто не знал, чего ждать от карателей.

Гитлеровцы, как всегда, были предусмотрительны. Сначала в Губской появились немецкие разведчики. Они проехали по станице и убедились, что здесь им ничего не грозит. Через сутки в полдень станица загудела от шума регулярных войск оккупантов. Никто из них не шёл пешком, колонна машин везла бесчисленное количество солдат, вооружённых с ног до головы. Вслед за ними с грохотом пронеслись по улице танки.

Владимир Харченко вместе с дедом и мамой испуганно наблюдал эту страшную картину у своих ворот. Но враги никого не тронули. В Губской они не остановились, проехали в сторону Баракаевской. Как говорили потом станичники, фашисты держали путь в станицу Новосвободную Майкопского района.

За ними пришли румыны и итальянцы, воевавшие на стороне нацистов. Со слов Владимира Леонтьевича, итальянцы были мирными люди, а румыны вели себя как звери: кругом шастали и вынюхивали. Все они устроились в центре станицы. К ним быстро примкнули предатели и рядом с немецким штабом организовали свой. В полицаи пошли те, кто с самого начала войны прятался в станице или сбежал с фронта.

Спустя некоторое время в Губскую приехал оберфюрер из Краснодара. В тот день собрали  всех в центре. Его помощник переводил станичникам, что никто не должен беспокоиться: «Мы теперь будем жить в Губской и наведём тут порядок. А тот, кто станет противиться нашему режиму, будет расстрелян». После этих слов оберфюрер приказал всем разойтись по домам и, как прежде, жить спокойно, только ни в коем случае не уничтожать скот и птицу.

Но в обычное русло жизнь уже не могла вернуться, да и о каком спокойствии можно было говорить, когда фашисты вовсю хозяйничали в станице.

— Они ловили таких же подростков, как я, и отправляли в Германию, — рассказывает Владимир Харченко. —  Дед вырыл яму и спрятал меня там, подальше от вражеских глаз.

Потом с помощью полицаев каратели нашли местных жителей, связанных с партизанами, и расстреляли их. Недалеко от нас был дом, полный женщин, стариков и детей. Их эвакуировали из Ленинграда на Кубань, спасая от беды. Но вышло всё наоборот: ленинградцев вывезли за станицу и тоже расстреляли.

— А их за что? — спрашиваю я.

— Кто его знает, — отвечает мой собеседник. — Может, среди них были евреи? Мне ведь тогда было всего 14 лет, многого я не знал и не понимал. Что-то увидел сам, а что-то узнал от близких.

Неожиданно Владимир Леонтьевич замолчал, мысленно перебирая события тех лет, и после долгой паузы с горечью в голосе рассказал ещё один страшный случай.

В ту пору под Баракаевской был большой фруктовый сад. И, как назло, тем летом уродился богатый урожай. Румыны узнали об этом, организовали солдат и поехали туда. Они набрали много яблок, погрузили на брички и повезли в Губскую. По пути их застали партизаны и завязался бой. Тогда погибло 13 противников. Убитых привезли в станицу. В центре Губской с довоенных времён была могила красно-гвардейцев, где покоился и дядя Владимира Харченко. Нацисты выкопали и выбросили останки героев за речку, а на их месте с почестями похоронили своих солдат.

Ещё много бед они принесли людям. И казалось, что враги уже не скоро покинут наши края. Но однажды утром семья Харченко проснулась, а фашистов словно ветром сдуло. Это был конец января 1943 года.

Сразу после ухода оккупантов началось спешное восстановление колхоза. Жители стали откапывать из земли припрятанную технику и ремонтировать. На машинно-тракторной станции рабочие трудились день и ночь. Туда Владимира Харченко привела мама. Сначала руководство станции не хотело принимать подростка на работу, нужны были люди с опытом, но потом из-за нехватки рабочих рук его всё же взяли учеником токаря, а потом перевели электриком. Быстро освоив сложное дело, Харченко трудился наравне с взрослыми. Эта профессия пригодилась ему и в дальнейшей жизни.

В судьбе Владимира Леонтьевича произошло ещё много событий, что-то уже стёрлось в его памяти, но воспоминания о военном времени не дают ему покоя и картины далёкого прошлого всплывают как наяву.

 

 

Справка «Предгорья»

 

26 января 1943 года был освобождён Мостовский район. Чуть менее полугода – 171 день – хозяйничали здесь фашисты и успели натворить много злодеяний.

Стоит только вспомнить страшные события в Михизеевой Поляне, где за подозрения в связях с партизанами было расстреляно более 200 человек. Всего за время оборонительных и наступательных боёв на территории района погибло около восьми тысяч бойцов и мирных жителей. Но горные перевалы Аишха и Псеашхо, где развернулись самые ожесточённые бои, так и не были взяты фашистами. Их планы прорваться к Чёрному морю в районе Красной Поляны благодаря мужеству советских воинов были сорваны.

 

Виола Крапивина. Фото автора.

 

 

Опубликовано 26 янв 2021 | 1 290 просмотров

Оставить комментарий

* Обязательно к заполнению